перестал искать в толпе,
не осталось имён,
только лица.
я их вижу во сне,
каждый по-своему
был самоубийца.
говорят:
секс делает из мальчика мужчину.
не верю.
боль и кровь делают дело.
можешь говорить низким басом
пить, носить ствол,
водить машину,
но ты всё ещё только тело.
страх привлекает жестокость,
жестокость рождает власть,
чтобы не стать рабом надо...
надо сначало упасть...
и всать, глядя сквозь небо.
они - рабы свободы,
искали себя в откровениях,
но все их законы природы
гнили в сомнениях.
считали, что хуже, чем есть,
ведь легче смотреть на высокое
и любовь превращалась в месть
для друг друга -
рождение всего одинокого.
выплюнь и веки раскрой,
ты даже лучше, чем снег,
только забыв быть собой
ускоряешь бег
на убой.
Люди считают себя хуже, чем они есть на самом деле, потому как "стыдно быть хорошим", да и смотреть на кумиров и принимать их как нечто недостижимое, статическое, легче, чем видеть, как они падают вниз и сравнивать себя с ними.
Легче быть внизу (во всех смыслах, в том числе и sex in missionery), легче принимать указы, лечге быть рабами и ждать тяжёлых сапогов... с мазохистским желанием боли. Но то не боль, то лишь декорация для спектакля. Боль не надо ждать - она приходит сама.
Мне становится скушно от того, что люди ждут домининты, тоталитарности, мне становится тошно. Но через секунду мне становится по хуй. По хуй, так как выбор человека - его выбор. Вот только масок больше, чем актёров.
Хочу идти вместе, а не впереди или позади. Но так выходит, что ожидается именно вид моей спины впереди. Рождается поколение рабов на слёзах поколений рабынь. Идти одному ?
Current music: Гражданская оборона - Русское поле экспериментов